Дорога в лагерь
   Дни, проведённые дома, пролетели незаметно. Завтра мне надо будет отправляться в самое длинное путешествие в моей жизни – поездка в лагерь ждёт меня. Я не думала, что еду отдыхать, но и что придётся работать так много, даже не предполагала.
   Вечером, собрав чемодан и положив всё нужно – ненужное, улеглась спать.
   Утро. Час сборов прошёл незаметно, и вот уже стою на остановке с мамой – она у меня в качестве поддержки. Подошёл автобус, попрощалась с мамой и поехала в неизвестность.

Из воспоминаний о пионерском детстве
   Уже сидя в вагоне поезда, вспоминала своё детство. До сего времени мне казалось, что воспоминания о детстве могут быть только приятными. Стоило вернуться мыслями в то безоблачное время, на лице обязательно появлялась улыбка.
   Школьные друзья, первая любовь, каникулы, переполненные событиями, добрая, мудрая бабушка, заботливая мама – разве об этом можно вспоминать без улыбки? И эта улыбка вызвана переполнявшей и щемившей душу любовью к тому, чего уже никогда не будет, чему уже никогда не повториться в моей жизни. Однако сейчас, когда мозг стремится дать всему объективную оценку, с чем сталкивался ранее и сейчас, начинаешь анализировать, понимать, что и в нашем, навсегда ушедшем детстве было всякое. А как же по- другому? Как могли бы мы закалить свою волю.
   Один раз я согласилась поехать в пионерский лагерь по своей воле, после четвёртого класса. Сказать, что мне понравилось, значит откровенно соврать. Но что- то было и запоминающим, это пионерские костры, вокруг которых устраивались интересные представления. Любой желающий мог принять в них участие и продемонстрировать свои таланты: спеть, станцевать, рассказать стихотворение. Но костры зажигались редко: один - на открытие смены, второй – по случаю праздника, а последний – на закрытие сезона. Всё остальное время – жизнь по расписанию: жёсткий режим дня, строй с песней и речёвкой в столовую, занятия в кружках, где было не интересно. Но больше всего, помню, меня раздражало то, что не было никакой свободы. Делай только то, что запланировано на день.
   Я жила вдали от «большой воды», у нас не было ни речки, ни озера. Лагерь, в котором отдыхала, располагался недалеко от озера. Мне так нравилось бывать на его берегах. Часами могла бы сидеть и любоваться игрою волн. Очень хотелось побыть одной и отдохнуть от запланированного распорядка дня. Иногда, не дождавшись разрешения вожатой, я сбегала от придуманных кем-то для меня занятий и от несмолкающего шума ребячьих голосов.
   С возрастом я стала крайне негативно относиться к бездумному коллективизму во всём. Считала, что только наедине с собой можно искренне и честно дать оценку происходящему, а если не научишься прислушиваться к своему внутреннему голосу, станешь ведомым и никогда не станешь самостоятельной личностью, способной принимать решения.
   За окном смеркается. Укладываюсь спать и, уже засыпая, критично так подумала о себе: «Как же я буду работать с такими противоречивыми взглядами на воспитание».
   Проснулась от того, что в вагоне началось движение. Объявляя конечную остановку, проводники настойчиво будили разоспавшихся пассажиров, на проход выставлялись сумки и чемоданы, собирали постель. Едва успела умыться. Подхватив свои вещи, спешу к выходу – привычка – боязнь опоздать на автобус.
   Время – шесть утра. На улице холодно, сыро, ночью прошёл дождь. Возле автобусной остановки до Пашино полно народу. «Все не влезем»,- подумала я. Однако влезли и на этой остановке и на всех остальных на протяжении всего шестикилометрового пути до Пашино люди каким-то чудом втискивались в автобус, а находившиеся в нём, умудрялись «потесниться». От жары и духоты у меня разболелась голова, начало подташнивать. Хотела уже выйти на очередной остановке, подышать свежим воздухом и потихоньку стала пробираться к выходу, когда услышала чей-то голос: «Наконец-то приехали!» В окно увидела шлагбаум, будку часового. Это был контрольно- пропускной пункт при въезде в город. Документы у нас проверять не стали. Шофёр поговорил с подошедшим к нему солдатом, и мы поехали дальше. Вскоре объявили: «Конечная!» Из автобуса вышла, покачиваясь, так уболтало. Надо было немного прийти в себя. Села на лавочку возле остановки и огляделась.
   Кругом возвышались многоэтажные дома, возле которых буйно разрасталась зелень. Пашино – городок военный. Куда не глянь, везде солдаты в бескозырках, светлых рубашках, кителях – мореманы. Мы их потом называли «мухоморами». Пока ехала до города, лужи, более - менее, подходящей не видела. «Где же базируются корабли? - с детской наивностью думала я.- Если есть моряки, значит должно быть и море, и корабли». Вот опять группа моряков прошла да все красивущие, как с картиночки. Так, если стала заглядываться на парней, значит, дело пошло на поправку, надо идти, разыскивать штаб.

Провожатый
   Где располагается штаб, спросила у первого попавшего военного. Он согласился меня проводить. Познакомились. Идём, разговариваем. Солдатик спросил меня о цели приезда. Сказала, что на практику в пионерский лагерь «Юный моряк».
- Не завидую вам,- сказал мой собеседник.
- Это почему же? – насторожилась я.
- Вы хоть знаете, какие замечательные детки приедут к вам отдыхать?
   Слово «замечательные» им было сказано просто пугающе.
- А вы откуда можете знать про наш контингент?
- Это пашинские «оторвы» в основном. Со многими мы успели познакомиться за год службы.
   Я не стала уточнять, какую он занимает должность, чтобы можно было общаться с детьми и хорошо их знать. Просто спросила:
- Вы меня специально пугаете или заранее готовите к определённым трудностям в работе с пионерами?
- Говорю, что есть, что знаю,- равнодушно сказал парень.
   А я уже начинаю накаляться:
- Что бы вы не говорили, но обратной дороги мне нет! Я просто обязана отработать один сезон, потому что мне нужна характеристика, и не просто характеристика, а с большим количеством восклицательных знаков.
- Посмотрим, как у вас получится заработать такую характеристику.
- Да, жаль, конечно, что о моих успехах вам ничего не придётся узнать.
- Почему не придётся? Хотите, я буду к вам приезжать?
- В качестве защитника от пашинских пионеров?
- Поймите, им ваша педагогика на отдыхе по барабану. Понимают только тогда, когда в лоб «зарядишь».
- Спасибо! Такой помощи мне точно не нужно. «Мы пойдём другим путём!» – отшутилась я, вспоминая цитату В.И. Ленина.
   Наконец мы подошли к огромным металлическим воротам, возле которых стоял часовой. Мой провожатый коротко представил меня часовому:
- Вожатая, в лагере работать будет. Звони, ей в штаб надо.
   Часовой потребовал у меня документы, долго разглядывал моё направление, как мне показалось, и только потом вызвал по телефону солдата, который сопроводил меня в кабинет к командиру части. На месте из начальства оказался только комсорг части Зыкин Александр Алексеевич. Он ведал подбором кадров, трудоустройством вожатского корпуса, курировал воспитательную работу в пионерском лагере. От него я узнала, что открытие первого сезона намечается на 19 июня 1969года, а до этого времени предложил мне поработать в пионерском лагере на ремонте, обещая заплатить. Я согласилась. Домой ехать всё - равно было не на что. Денег дома дали на билет только в один конец, а на обратный путь мама посчитала, что я заработаю.

Офицерская столовая
   А пока Александр Алексеевич любезно предложил мне позавтракать, и сам лично проводил в офицерскую столовую. Там все сверкало чистотой и от всего веяло каким-то барством: столы были застелены ослепительно белыми, хорошо проутюженными скатертями, на них лежали салфетки, скрученные серебреными кольцами; в центре стола стояли хрустальные бокалы различной величины под напитки и очень красивые фарфоровые чайные пары; ножи, вилки, ложки – приборы высший класс.
   «Живут же люди!» - без всякой зависти подумала я, усаживаясь за стол.
   Солдаты в роли официантов суетились около нас. Они принесли мне завтрак, всё расставили по своим местам и в ожидании встали немного поодаль. Александр Алексеевич, пожелав мне приятного аппетита, удалился, сославшись на дела. Я глянула на стол и обомлела, чего тут только не было: салатики, в которых красовались порезанные овощи; немного в стороне, в маленькой чашечке искрилась икра; в масленке нежилось жёлтое сливочное масло, сыр; в хлебнице горкой возвышались ароматные булочки свежей выпечки …. Так много всего: с чего начать, не знаю. И опять я подумала: «Едят же люди!». Мы, студенты, такого великолепия не можем себе позволить даже в дни выдачи стипендии.
   Надо будет поинтересоваться, за чей счёт нас будут кормить: если высчитают из нашей зарплаты, то от такого удовольствия придётся отказаться. Но только не сегодня! Разрезаю пополам булочку, намазываю толстым слоем масло, накладываю сверху икру и тоже, не скупясь. Глядя на своё «сооружение», думаю: «Сумею ли откусить?» Наливаю кофе в чашку и, по частям, отламывая от своего бутерброда, начинаю с удовольствием есть.
   После ухода Александра Алексеевича мои официанты осмелели, подсели к столу и разговорились. От них я узнала, что вчера приехали ещё четыре девушки, и тоже будут работать вожатыми.
- Где они сейчас? – спросила я.
- В гостинице. Сейчас Вы позавтракаете, и мы Вас проводим.
- Что за гостиница? – поинтересовалась я.
- Ведомственная. Живут в ней в основном военнослужащие, у которых ни кола ни двора; ну и гости военнослужащих: родители приезжают, знакомые, родственники. Да мало ли ещё кто, - многозначительно добавляет солдат.
   Не торопясь, допиваю свой кофе и в сопровождении солдат отправляюсь в гостиницу.

Встреча с девчонками
   Всю дорогу я думала, кто из девчонок приехал. Больше всего хотела бы увидеть Нину Легачову, мою одногруппницу. Нина у нас красавица с правильными чертами лица: остренький прямой носик, хорошо очерченные полноватые губы, голубые глаза в ореоле крашеных ресниц, дугообразные брови, тёмные волосы всегда хорошо уложены. Нина чуточку полновата, но эта полнота не портила её фигуры, скорее наоборот, придавала ей определённую женственность, мягкость.
   Когда я открыла дверь комнаты, в которой нас расселили, увидела Нину. Мы обе обрадовались встрече, обнялись, расцеловались, и она потащила меня на показ к девчонкам – сокурсницам. Для меня не было тайной, с кем буду работать. Со студентками - вожатыми, которые поедут работать в пионерский лагерь «Юный моряк», познакомились ещё в педучилище при распределении. Трое было из 3в группы: Галя Олифиренко, Надя Морозова и Зоя Квашнина, и мы с Ниной - «дешники». Девчонки приехали два дня назад и уже успели подустать от безделья. «Одно развлечение - еда да сон»,- смеётся Нина. Немного поговорили и как по команде завалились спать.
   Разбудил меня телефонный звонок. Галя взяла трубочку.
- Дежурный приглашает нас на обед. Столы уже накрыты,- сказала она.
- Девчонки, куда мы идём обедать?- спросила Нина.
- В офицерскую столовую! – дружно ответили мы.
- С кем можем встретиться?- переходит на загадочный тон Нина. – А значит, как мы должны выглядеть?
   Мы дружно отвечаем: «Хо-ро-шо!»
- Вожатые репетируют выход в свет, - иронизирую я сама над собой.
- А вот хочу быть неотразимой, и никто мне не запретит,- гордо заявляет Нина.
   Мы понимаем, что её кокетство – игра и быстро включаемся в неё.
-Конечно, будь! И никто тебе не запрет, - великодушно разрешает Галя.
   Нина достаёт из сумки косметичку и высыпает из неё на стол содержимое: тушь, чёрный карандаш, губную помаду, тени. Не богатый, конечно, набор косметики для того, чтобы быть неотразимой, а у нас и этого нет, но мы не просим поделиться, понимаем, что это большой дефицит. Я у зеркала задержалась на минуту, для того, чтобы причесаться. С чувством гордости и неотразимости, которые вселила в нас Нина, мы отправляемся на камбуз. По дороге нам встречается много военнослужащих разных возрастов и рангов, но они как-то не обращали на нас внимания. Это обескураживало. Наша напышенность несколько поубавилась, мы уже не с высоты небес стали посматривать на солдатиков, а с часовым, который стоял на посту возле ворот, даже поздоровались, заведомо зная, что он нам не ответит, потому, как на посту.
   И совсем мы загрустили, когда зашли в полупустую столовую. Солдаты –дежурные по столовой сообщили нам, что офицеры уже пообедали и разошлись по своим делам.
- Для кого я интересно красилась, тушь переводила?- возмутилась Нина, усаживаясь за стол. Мы заулыбались, зная, что Нина продолжает быть в «образе» и сейчас обязательно что-нибудь выдаст. За нами никто не ухаживает, как это было утром. Накрыт «шведский стол», на котором стоит общая кастрюля со щами, тарелка с горкой котлет и гарниром, по стаканам разлит компот – бери сам, что хочешь. Дежурные солдатики собирали посуду со столов и уносили её в моечный цех. Оттуда периодически высовывались солдатские мордашки и рассматривали нас.
- Пусть не офицеры, но хоть что-то, - улыбаясь, сказала Галя, глянув на любопытных. Мы рассмеялись над Галиным «хоть что-то», а тут ещё Нина вспомнила анекдот про службу солдатскую.
- Лейтенант, после пьянки, утром проспал. У него звонит телефон. Приятный голос: - Товарищ лейтенант, вы хотите секса по телефону? – Конечно, хочу! – Тогда я вас соединяю с командиром части.
   Градус веселья зашкаливает.
   После обеда отправляемся погулять в парк. Прошлись по равным аллейкам, засаженным в основном берёзками, посидели на лавочке, поговорили. Опять с нами попытались познакомиться парни, но мы им дали «отлуп».
   Вечером решили сходить на танцы. Как я любила танцевать! Мне было совершенно безразлично, какое на мне платье, какие туфли и внимание со стороны парней – важна музыка, движения, ритм. Нет, я точно ненормальная!
   Где находится танцплощадка, не знали, надеялись у кого-нибудь спросить, но как только вышли на улицу, услышали звуки музыки, которая разносилась по всему городку. На звуки музыки и пошли.
   На улице было ещё совсем светло, когда мы подошли к танцплощадке, огороженной металлической оградой. Народу было немного. Местные парни сидели на лавках, прибитых вдоль ограждения. Бритые солдатики группами толпились возле входа на площадку. Музыка надрывалась, не утихая, но никто из парней не танцевал. В кругу отплясывали девчонки-малолетки: стройные, хорошо одетые, ярко накрашенные, эффектные. Куда мы попали провинциалки в своих ситцевых платьях собственного пошива. Не знаю, кто как, а я шла танцевать, и мне было без разницы, где какие. Вальсы танцевали с Ниной, под звуки танго отдыхала в сторонке, быстрые танцы – в общем кругу. Я осталась довольна проведённым вечером.

О любви
   Утро. Воскресенье. Встала в таком хорошем расположении духа, что захотелось взлететь. Девчонки толпятся в прихожей, готовые «к старту». «Идите,- говорю,- приду сама». Но Нина не уходит и терпеливо ждёт меня. Мы выходим с ней на улицу. Яркое солнце слепит глаза, воздух чистый, так и хочется вдохнуть полной грудью. Запах цветущей сирени, разносимый лёгким ветром по городку, пьянит. Хочется чего-то необыкновенного! Влюбиться бы что ли? От избытка чувств начинаю читать Нине стихотворение:

- Твоё? – спросила Нина.
- Нет, Анны Тюриной.
- Очень хорошее стихотворение. Так в жизни чаще и бывает, что в один прекрасный момент встречаешь совершенно незнакомого человека и «башню» сносит напрочь.
- Человек всегда сознательно или подсознательно стремится к этому светлому чувству,- говорю я - а всё остальное даёт шанс найти любовь. Сколько вокруг меня было парней на хуторе. Почему-то не сделала выбора, а ведь мне уже девятнадцать. Когда же ко мне придёт такая любовь, про которую в книжках пишут? А может, её и нет вовсе?! Выдумывают писаки про всякие необыкновенные чувства, про выросшие крылья за спиной, про мокрые от слёз любви подушки. Всегда с интересом слушаю рассказы девчонок об их взаимоотношениях с парнями, о необыкновенных чувствах, которые вспыхивают, как спичка, уже при первом знакомстве. Почему у меня не было до сих пор ничего подобного? Задавала я этот вопрос и сестре Гале, и бабушке, им я доверяла свои сердечные тайны. Галя, помню, отшучивалась: «Маленькая ты ещё, подрасти!» Бабушка говорила мудро:
- Всему своё время.
   – Знать бы, когда придёт это время, - торопила я события.
- Наперёд всё знать, – жить будет не интересно, - поучает меня бабушка. - У бога всё вовремя, так что учись ждать.
   Я комфортно чувствую себя в мужских компаниях, умею ладить с парнями, никого не обижая и не оскорбляя. Они для меня все – друзья и только.
   Нина смеётся надо мной: «Ой, Светик, подожди! Успеешь ещё «вляпаться».
   Мы подходим к охраняемой территории воинской части, за воротами которой находится столовая, куда мы направлялись. У нас уже не спрашивают пропусков, «своих» узнают в лицо. В дверях столовой нос к носу сталкиваемся с Сашей Зыкиным и от него узнаём, что завтра едем работать на территории пионерского лагеря.

Здесь мы будем работать
   В понедельник утром к гостинице подъехала машина. Мы уже позавтракали и в ожидании сидели на койках, одетые «по- военному», т.е. в спортивную форму. Шофер посигналил, и мы выбежали на улицу. В машине, под теном, сидели на лавках люди. Это были рабочие: повара, сантехники, электрики, строители. Все они жили в Пашино, каждое утро за ними заезжала машина и увозила их на работу в пионерский лагерь. Мы лезем в кузов, здороваемся со всеми, ищем свободные места, садимся, осматриваемся. Женщинам и мужчинам в основном - за тридцать. По всему видно, что все они хорошо знакомы: оживлённо разговаривают, подшучивают друг над другом. Машина тронулась, и мы еще минут тридцать колесим по городку, собирая остальных рабочих.
   А когда выехали за город, сразу же очутились в плену огромных деревьев. Дорога вела через хвойный лес. Места поистине живописные! Не зря природу называют великой художницей – ведь она действительно творит по законам красоты. Можно сказать, что любое творение природы – цветочек, бабочка, птица – являются своего рода шедевром.
   Писатель К.Г. Паустовский однажды задумался, что было бы, если бы золотой осенний лист существовал на Земле в единственном экземпляре! Миллионы людей захотели бы поглядеть на это чудо …
   Среди разнообразных явлений природы есть такие, которые явно выделяются в своём окружении; слава о них идёт по всему краю. В каждой местности есть всегда что-либо интересное, выдающееся.
Могучие хвойные леса по берегам Обского моря: больше нигде нет подобного чуда. Сюда тянутся люди, желая удовлетворить свои эстетические потребности. По берегам моря разбросаны разноцветные палатки отдыхающих. В глубине леса размещены огромные строения санаториев, баз отдыха, палаточные городки пионерских лагерей. Да, такого великолепия природы я ещё не видела.
   Вскоре показалась арка с красивой надписью «Добро пожаловать!» Машина въехала на территорию пионерского лагеря и остановилась возле высокого крыльца столовой. Это было большое сооружение, состоящее из огромной веранды и кухни. На веранде вдоль стен стояли длинные скамейки и столы, сколоченные из досок и покрашенные в зелёный цвет. Женщины занялись разгрузкой машины: носили на кухню мешки с продуктами, посуду, ящики. Мужчины уселись на перекур. Мы отправились на экскурсию по лагерю. Пройдя через мостик, перекинутый через ручей, очутились на огромной поляне, со всех сторон окружённой живым забором – могучими вековыми соснами и елями. В центре поляны стоял большой добротный дом, с распахнутыми настежь окнами и дверями. Это был главный корпус. Мы поднялись по высокому крыльцу и вошли внутрь. Где-то в глубине комнат слышались голоса. «Наверное, люди уже работают, – подумала я, - а мы вот ходим, прохлаждаемся». Медленно продвигаемся по длинному тёмному коридору, попутно заглядывая в комнаты, расположенные справа и слева. Везде царит полнейший беспорядок: кучи мусора на полу, сдвинутые койки с горой матрасов и подушек на них, паутина на стенах, грязь, запустение. В этом доме размещали самых маленьких (в основном это были детдомовские ребятишки от 6 до 8 лет). Выходя из дома, Зоя сказала:
- Мы не успеем к открытию всё сделать, если даже работать будем сутками.
- Нет, не успеем, - вторит ей Надя.
- Может, с нами ещё кто-то работать будет? – сказала Галя.
- Что Вы голову ломаете, кто ещё будет работать и где? – вмешалась Нина. - Пусть про это думает начальство. А мне интереснее другое. Где обещанные женихи - мореманы?
- А тебе их кто обещал? – поинтересовалась я.
- Ну как же? Воинская часть, значит, должны быть воины, - продолжала рассуждать вслух Нина.
- Будут тебе воины, будут, только свистни, - сказала Надя.
Нина засунула в рот два пальца и лихо, по-мальчишечьи, свистнула, а потом ещё прокричала:
- Воины! Вы где?
- Стесняются они, не выходят, - подхватила шутку я. – Пошли искать.
   Мы вышли на крыльцо. Наше внимание привлёк огромный корабль, выстроенный из досок и расположенный в центре поляны, недалеко от большого дома. По ступенькам мы поднялись на «палубу». Пионерский лагерь называется «Юный моряк» и как морякам без корабля? Вот и соорудили! И рассекает он не морские глади, а бороздит по колышущей вокруг него траве, а «палуба» предназначена для начальника лагеря и старшей пионервожатой. Это их законное место во время проведения линеек. Заасфальтированные дорожки, на которых выстраивались отряды на утренние и вечерние линейки, располагались в виде буквы «П». Долго стояли мы на мостике корабля, представляя себя в роли капитанов и каждый, наверное, думал, каким «курсом» поведёт он свой отряд.
   За кустами сирени мы увидели домики. Пока пробирались по траве к ним, насчитали шесть штук. Стояли они недалеко друг от друга. Их заселяли ребята старших отрядов. Они были рассчитаны на тридцать человек и разделены фанерной стеной на две половины. С одной стороны жили девочки, с другой – мальчики. Мы зашли в один домик. Комнату освещали два огромных окна, расположенных по обе стороны от дверей. В ней стояло пятнадцать кроватей и столько же тумбочек. Мы обошли все домики, и везде мебель была одинаковая. По всему лагерю размещены оригинальные беседки, сделанные из дерева умелыми руками мастера: резьба витиеватая, узоры – всё говорило о том, что делалось это с любовью. Около беседок пышным цветом благоухали кусты сирени и черёмухи. От любой жары можно было спрятаться здесь, в этих тенистых укрытиях. Для малышей оборудованы песочницы с грибками, в которых валялись забытые детьми игрушки: совочки, машинки, детали от конструктора и другие мелочи. Но больше всего меня поразил спортивный городок своими трибунами, беговыми дорожками, разнообразием спортивных сооружений, футбольным и баскетбольным полями. Всё оформлено эстетично, со вкусом.
   Откуда-то пахнуло дымком, и мы пошли на запах. В глубине зарослей черёмухи наткнулись на баню с душевыми кабинами и многочисленными кранами, оборудованными на улице для умывания детей. Все дорожки, ведущие к бане, засыпаны песком, гравием, некоторые заасфальтированы. Подмостки возле умывальников сколочены из досок, трава скошена, газоны, кустарники вдоль дорожек и аллеек аккуратно подстрижены. Впечатление от всего увиденного, за редким исключением, такое, что мы попали в сказку. Вот только подкрасить «иллюстрации» надо бы поярче, то есть всё подновить и будет замечательно.
   Время до обеда пролетело незаметно. Только мы успели всё посмотреть, определиться с объектом работы, как за нами пришёл завхоз Иван Карпович и сказал, чтобы мы шли обедать. Ели на веранде, супы и котлеты привезли из офицерской столовой в термосах. Повара ещё не готовят сами, потому что только сегодня подключили электричество. За столом было шумно, обедало сразу человек двадцать. А мы расстраивались, что работать придётся только нам. Мужчины смеялись, вспоминая, как подключали ток к плитам, и кого-то хорошо стукнуло из-за его «полоротости».
- Сейчас вам смешно, а давича было не так весело, когда Вовика «шёлкнуло», забегали все, испугались, как бы не помер,- сказал мужчина в кепке, с которой не расставался даже за столом.
- Да что ему будет? Ну, зацепило немного, вот беда какая, - встрял в разговор электрик.
- Вы не вздумайте проболтаться про это завтра при начальнице,- сказал завхоз Иван Карпович.- Уволит с работы сразу же. Оно вам надо? И начните уже что- то делать.
- А мы, по-твоему, не работаем?- возмутился худощавый мужчина.
- Начальнице завтра будете объяснять, кто и что делает. Мне не надо, я вместе с вами здесь целый день и вижу, что колом всё стоит.
- Вот так всегда, Иван Карпович, - возмутились повара, - умеешь ты настроение испортить. Недовольно загудели и мужики, но мы не стали слушать, до чего они договорились. Быстренько проглотили обед, и пошли красить пол в домиках.
   Жара сводила с ума. От едкого запаха краски кружилась голова. Мы то и дело выходили из комнаты, чтобы глотнуть свежего воздуха. Работа продвигалась медленно. Хотелось всё бросить, но мы понимали, что времени у нас мало, а работы ещё о-го-го сколько…
   Вечером, когда закончился рабочий день, и все собрались возле машины, мы доложили завхозу, что покрасили пол во всех домиках, но умолчали, чего это нам стоило.
- Молодцы, девчонки! - похвалил нас Иван Карпович. – Завтра начнёте белить в большом доме.
   Мы его похвалу приняли без всякого энтузиазма. Домой ехали без песен. Очумевшие от краски, мечтали только об одном, как бы быстрее добраться до постели. В машине было грязно, на рытвинах и ухабах её хорошо подбрасывало, из всех щелей кузова вылетала пыль, поэтому, когда мы приехали в гостиницу, сразу встали в очередь в душь.
   На следующий день на работу приехали раньше обычного. Оперативно сегодня собрали всех. Жара спала, и работа спорилась. Мы вымели мусор в комнатах большого дома и уже начали белить, когда пришёл Иван Карпович и сказал, что приехала начальница и всех приглашает в столовую для разговора. Мы стряхнули с себя пыль, умылись и пошли.
   Начальница уже успела пробежаться по территории лагеря, заглянула в жилые и нежилые помещения, залезла даже на крышу главного корпуса и вот теперь с нетерпением ждала, когда мы соберёмся. Когда мы зашли на веранду, рабочие все уже были в сборе. Они сидели на лавках, нахохлившись, предчувствуя бурю. За отдельным столом, немного в стороне, мы увидели красивую, хорошо одетую женщину лет 45 с властным взглядом и сухо поджатыми губами. Только мы успели присесть, как Наталья Семёновна (так звали нашу начальницу) начала отчитывать рабочих своим громким, властным голосом. Она обвиняла их в безответственности, лени и прочих грехах.
- Ладно, студентки, они второй день работают, а Вам за что только деньги платят? Второй месяц вы сюда катаетесь, как на прогулку! Что вы сделали за это время? Иван Карпович, почему вчера на планёрке у командира части вы отмолчались и ничего не сказали, что у вас здесь работы непочатый край? Почему мне не сказали, что рабочие бойкотируют? Вам что мало платят? – обратилась она к рабочим.
   Завхоз молчал. Он знал, что виноват и оправдываться не хотел. И все остальные тоже молчали. Мы были, вроде, как и не причём. Мы видели, что рабочие филонят. Электрики, к примеру, вчера свет подключали к столовой целый день, хотя столб, от которого надо было перебросить провод, стоял в трёх метрах от столовой. Повара до обеда просидели в тенёчке на веранде, решая, с чего начать работу на кухне; строители вообще целый день пролежали на пыльных матрасах, разостланных прямо на полу в одной из комнат главного корпуса, где они должны были ремонтировать незакрывающиеся окна.
   Работал один Саша-чеченец, солдат срочной службы, откомандированный в пионерский лагерь банщиком. Он за неделю навёл порядок везде: побелил в бане, покрасил кабинки для белья, заменил сгнившие настилы – решётки под ногами в душевых, подмёл и засыпал песочком дорожки, ведущие к бане. Вчера целый день рубил дрова; к нам заглянул на ненадолго, спросил, чем помочь. Мы сказали, что сами справимся, и он ушёл. Стук топора не затихал ни на минуту до самого обеда.
   Дав всем разгону, определив задачи почти перед каждым, напомнив ещё раз о сроках открытия пионерского лагеря, начальница укатила на новеньком «Газоне», который прислал за ней муж – командир воинской части.

Солдаты - помощники
   А на следующий день нам на подмогу пригнали группу солдат. Наталья Семёновна прекрасно понимала, что собственными силами мы в срок с ремонтом не уложимся. Доложила о проблеме начальству, и оно подсуетилось.
   Мы белили на чердаке большого дома – делали дезинфекцию, чтобы никакой микроб не завёлся, когда услышали:
- Девочки, Вам помочь?
   Оглянулись – солдатики стоят, да такие все хорошенькие, так много. В последний раз я так много парней видела, когда училась в школе.
- А вы с какого перепуга здесь! – спросила я.
- Вот приехали помогать, а то, говорят, вы здесь зашиваетесь, - сказал паренёк с несколько выпуклыми глазами.
- Кто же будет Родину защищать, если вы будете по чердакам службу нести? – прикалываюсь я над морячком.
- Мы больше служим не Родине, а нашим отцам – командирам. К примеру, дачку построить, ремонт в квартире сделать, картошечку посадить, потом и прополоть - нигде они без нас обойтись не могут. Опять же совхозу любимому помочь надо. Вон там расположен, - неопределённо, куда-то в сторону показал рассказчик, - там работы вообще много: строительство коровника, свинарника, а как посевная или уборочная, так из хозяйства практически не выезжаем. В части почти не бываем.
- Какие же вы мальчики работящие, - сказала Нина с нотками иронии в голосе.
- Не по собственной воле трудимся, всё по приказу, – уточняет один из солдат. – Сейчас вот к вам направили.
- Ну, ежели направили, держи «агрегат», любезный, и вперёд, - сказала я, вручая краскопульт говорившему.- Посмотрим, чего вы стоите в строительстве.
- Давайте хоть познакомимся сначала, - предложил коренастый, на вид интеллигентный парень, - а то, как будем обращаться друг к другу. Познакомились. Парни назвали свои имена, мы – свои.
   По ходу общения, мы узнали, что все они - старослужащие, уже считали дни до дембеля и с нетерпением ждали приказа об увольнении в запас.
   Парни забрали у нас орудия труда и быстро, со знанием дела, принялись за работу. Нами они командовали, не стесняясь: «Принеси!», «Унеси!», «Подай!». По возрасту, мы - одинаковы, но ребята были опытнее в работе и поэтому мы позволяли собой командовать. С ними было интересно работать. Они много рассказывали о своей службе, вспоминая смешные эпизоды, незлобно подшучивали над нашим неумением в работе, оказывали попутно знаки внимания. В общем, старались во всём и нам это нравилось. До обеда время пролетело незаметно. В столовую идём все вместе. Девочки много и порой беспричинно смеются. Повариха Валя, выглянув из подсобки, весело крикнула нам:
- Что, девочки, сегодня веселее работать? Вот, что значит, мужик появился!
   За обедом мы обычно сидели обособленно от рабочих. Сегодня морячки втиснулись между нами, сели напротив, и мы почему-то не возмутились. Юра – интеллигент сидит сбоку от меня, и я порой ловлю его взгляды на себе. Они приводят меня в смущение. С чего бы это? Надежда тоже, смотрю, вся пылает, жуёт как-то жеманно. Галинка молодец, командует своим соседом, что сидит справа от неё: «Саша, подай хлеб. Принеси чай. Унеси грязные тарелки». И с каким удовольствием парень выполнял её приказы – это надо было видеть. Зоя вон вообще откровенно строит глазки Юре длинному.
   Я привыкла всегда и во всём себя контролировать, даже тогда, когда нахожусь в узком кругу друзей, подруг: как села, как встала, что сказала, как поглядела и порой устаёшь от этого самоконтроля. Так хочется порой «оторваться», но всегда помню наказы своих учителей: бабушкины, Галины, мамины. «Ты учитель, а учитель всегда на виду»,- говорили они мне. Вроде, не комплексую и не занимаюсь «самопоеданием», постоянный внутренний контроль за собой придаёт характеру определённую скованность. А может сегодня дело не в самоконтроле? Но об этом я подумаю вечером и постараюсь докопаться до истины.
   За столом весело, все смеются от души над очередной шуткой, я только сдержанно улыбаюсь. Можно было блеснуть знаниями и шутки у меня бывают прикольные, но правила этикета не позволяют мне выходить за рамки приличия. Вот она мамина школа, когда проявляется.
   Помню в детстве, когда мы ходили вместе с ней в лес за грибами, и мне удавалось найти груздь, я бежала к маме и кричала от радости: «Мама, смотри, какой я гриб нашла!» Мама мне говорила: «Что ты кричишь? Ты же не дома!»
   Я обижалась на то, что меня не похвалили за найденный гриб и говорила: «Дома кричу, ты говоришь, что я не в лесу, в лесу громко говорю, ты не дома. Где же можно покричать?» «Учись везде вести себя хорошо. Особенно в общественных местах»,- поучала мама. Закрепляя тему «Правила хорошего тона», мама много бесед проводила со мной. Примеры для обсуждения она брала из книг, чаще из своей жизни.
   После обеда наводили порядок в домиках. С уборкой провозились до конца рабочего дня. К шести часам, как обычно, собрались возле столовой, но машины не было.
   Парни предложили пойти до Пашино пешком по короткой дороге, мы согласились, и не пожалели. Много красивых мест повидали. Где-то постаралась природа, а где-то – человек.

Перед заездом детей
   Вечером, когда шли с Зоей на планёрку, договорились, что я буду работать вожатой на отряде, а она педагогом. Так на планёрке и объявим. Но нашим планам не суждено было сбыться.
   Первая вожатская оперативка, после которой мне очень захотелось уехать домой, была «бомбической», т.е. удар мы получили ощутимый.
- Запланированная старшая пионервожатая ещё сдаёт экзамены в институте, прибудет немного позже, а пока дружину возглавит Светлана Рогулёва,- без всяких предисловий начала свою речь Наталья Семёновна. Если сказать, что я расстроилась после её слов – это, значит, ничего не сказать про моё состояние в тот момент.
- Наталья Семёновна, но нельзя же так без предупреждения, без подготовки… Одно дело работать с отрядом и совсем другое дело «тянуть» всю дружину,- попробовала я возразить. – А ещё и педагогом, а ещё и в первом отряде… Большие мальчики и девочки, их в песочницу не усадишь, чтобы чем-то занять, пока я буду работать с другими отрядами, вожатыми. Давайте что-то одно…
- Всё у тебя получится! Недельку, другую поработаешь, будем помогать,- перебила меня начальница и продолжила знакомить остальных вожатых с нагрузкой.
   Забегая вперёд, скажу, что всю смену «отпахала» в озвученных должностях и никакой замены не дождалась.

Про начальницу
   Наталья Семёновна уже много лет возглавляет пионерский лагерь «Юный моряк», хорошо знает специфику дел в нём, но работу она, по-моему, сильно усложняет. Руководить – это значит не мешать хорошим людям работать – таких принципов надо бы придерживаться всем руководителям. Что мы могли доказать Наталье Семёновне? Мы понимали, что она старше нас, опытнее и выше по должности. Наши слова пока не имели для неё веса. Она не видела нас в работе, не знает, что мы из себя представляем. Поэтому первое время, мы и не пытались объяснять ей что-то, чего понять она была просто не готова. Мы слушали её, старательно записывали все указания в свои блокноты, но делали порой по своему, а потом выкручивались, у кого как получалось. Что делать? Постоянно перечить? Зачем? Первый ответ на любое её указание к действию: «Хорошо!». Бессмысленных и невменяемых поручений не было. Мы, хоть и не были обучены дипломатии, в пузырь, что, называется, не лезли, не рубили с плеча. Понимали, что Наталья Семёновна знает все нюансы нашей деятельности, а вот мы её работу знаем поверхностно. Начальников обычно не очень- то любят. Мы тоже иногда «перемалывали» косточки Наталье Семёновне, но без злобы, поговорили и забыли.
   Наше дело - организовать досуг своих подопечных.
   Вот и сегодня она расставила нас всех, как деревянные фигурки на шахматной доске, сказав, что думать за всех будет сама. Потом она долго загружала нас всякой информацией о том, как завтра будем встречать детей, кто, чем будет заниматься.
- Да, не забудьте приготовить ребятам сюрприз, порадовать их надо как-то, - сказала она напоследок и ушла.
   Сидим, вырезаем оригинальные фигурки, придумываем интересные надписи типа «Мы вас ждали!», «Мы рады вашему приезду!», «Вы лучшие!».
   В общем, нам пришлось выжать из себя все эти милости и постараться создать праздник. Никто из начальства не вспомнил даже про то, что мы сегодня «пашем», начиная с семи часов: вычищали и отмывали главный корпус, столовую, наводили порядок в домиках. Мне после обеда выдали тридцать комплектов белья, глядя на эту стопку, я пришла в ужас – это тридцать пододеяльников заправить надо. Целый день минуты свободной не было. А теперь вот ещё вырезаем …
   А дальше начальство на нас, практикантах, отыгрывалось две смены, ведь мы работали за характеристику, и нами можно было повелевать, как рабами.
   После планёрки собрались под грибком. Настроение у всех «нулевое» от того, что большие нагрузки, от того, что «затаптывают» все наши инициативы.
   Но была середина июня, самое восхитительное время лета. В природе всё росло, цвело и благоухало. В воздухе летали чудесные ароматы цветущей черёмухи и сирени, на полянках яркими пятнышками горели ранние цветы, а по обочинам тропинок желтели одуванчики. Пунцово – красное солнце опускалось за лес, предвещая на завтра такую же хорошую погоду. Полыхал небосвод, казалось, будто там, за лесом, разгорелся пожар. Солнце медленно уходило на покой. Зарево уменьшалось и вскоре совсем погасло. Эффектно все-таки в природе обставлено возрождение жизни и её затухание. Самые яркие моменты суток – восход и закат. Постоянное чередование движения и покоя, радости и грусти, белой полосы и тёмной. Мы, частица природы, и в нашей жизни то же самое.
  Вот сидим с девчонками на скамейке, наслаждаемся тишиной. Ушли постепенно куда-то волнения и тревоги, как будто и не было никаких переживаний. Расходились за полночь.
   Мы договорились с Зоей, что она поедет распределять детей по отрядам в Пашино, а я буду их встречать на территории пионерского лагеря.

Первый рабочий день в роли воспитателей
   Проснулась рано. Посмотрела на часы – семь. Буду вставать, всё равно не усну больше. Дети подъедут часам к десяти, успею ещё разложить подарки-сюрпризы, поправить покрывала и подушки. На окне поставила огромный букет полевых цветов – здесь их было много - целые поляны.
   Потом я переоделась в пионерскую форму и пошла к арке, куда будут подъезжать автобусы с детворой. Хожу, волнуюсь не понятно от чего.
- А вы сегодня завтракать будете?!- кричит мне из кухни повариха Валя.
- Какой завтрак! О чём вы?- отмахнулась я.
   Наконец, приехали первые автобусы. Они подкатывали к крыльцу столовой и останавливались. Из широко распахнутых дверей выпрыгивали рослые девочки и мальчики с чемоданами, сумками, рюкзаками. «Ничего себе пионеры!- подумала я.- Трудновато будет увлечь чем-то таких великовозрастных ребят». Это был какой-то миг сомнений. Самые большие, значит, мои. Зоя их уже «отсортировала» в Пашино и отправила первыми. Подхожу к деткам, некоторые выше меня ростом и говорю: «Что, ребята, здравствуй, лагерь! Здравствуй, лес! Вы попали в край чудес!» Представилась, сказала, где расположен их домик, и они побежали занимать спальние места.
   Я шла следом, не торопясь, хотела дать им время обустроиться: разложить вещи, познакомиться. Шум, доносившийся из половины мальчиков, услышала ещё издалека. А когда открыла дверь в их комнату – обмерла. В комнате творилось что-то невообразимое. Аккуратную спаленку было не узнать. Цветы, которые я поставила на окно перед уходом, валялись на полу, банка закатилась под кровать, возле моей тумбочки растекалась огромная лужа. Мальчишки прыгали на койках, кидались подушками, по комнате летали тапочки, туфли. Ор стоял дикий.
   Почему они себя так вели? Может, потому что вырвались из – под опеки родителей, учителей. Наталья Семёновна предупреждала нас, что ребята в первые дни могут быть не очень управляемыми. Они на отдыхе и поэтому им хочется делать только то, что нравится: есть, долго спать, гулять, купаться, загорать на солнышке, посещать дискотеки. Вот сегодня у них был праздник непослушания в разгаре. Стихийный? Не дань традиции?
   Никто не поймёт, что значит отряд в пятнадцать парней (14-15 лет), а ты одна вожатая на отряде…
   Но маленькой и беззащитной я себя никогда не чувствовала. Постоянно помнила, что я ВОЖАТАЯ! Проверку проходила обычно два-три дня… А потом, куда девались те, кого мне привозили? Уже через несколько дней, устав от своей бесшабашности, поняв несостоятельность своих, порой очень глупых поступков, мои детки успокаивались, и их жизнь в пионерском лагере входила в отлаженную колею.
   Дети - это как хороший барометр, чутко чувствующий всякие отклонения в погоде. Они прекрасно ловят твоё настроение и впитывают всё, как губка. Вожатый хмурый – подопечные пионеры тоже в плохом настроении. Вот и приходилось включать харизму, чувство юмора и фантазию.

Проблемы, которых на самом деле нет
   Увидев «раздрай» в комнате, посмотрела на всё это, говоря языком психологов – через стекло, т.е. с улыбкой и не знаю, как поступить.
   Парни присели на кровати, когда я зашла, и заняли выжидательную позицию.
   Испугались меня? Да ничуть! Для них я девчонка, подумаешь разница 3-4 года. Да это вообще ни о чём.
   И тут я неожиданно говорю первое попавшее, что пришло мне в голову:
- Парни, начальница обещала прийти к нам в гости, хотела посмотреть, как вы устроились. Давайте быстренько наведём порядок. Не дай Бог всё это увидит. Я же первая полечу домой ласточкой, а вы - следом. Первая бросилась собирать цветы, кто-то схватил банку и побежал за водой, остальные лихорадочно принялись заправлять постели, собирать разбросанные вещи, назначили дежурных и заставили подтереть пол. В считанные минуты комнату было не узнать. Пока наводили порядок, знакомилась. Многие отдыхали в «Юном моряке» уже не первый раз и хорошо знали друг друга. Я, как бы ненароком поинтересовалась у ребят:
- Вы что всегда вели себя вот так же в свой первый день приезда?
- Это зависело от вожатой,- сказал Саша – сторожил (так его называли ребята).
Потом они мне начали рассказывать о своих «подвигах», совершённых в разные годы отдыха. Как раскрасили вожатую зубной пастой, весело смеялись над тем, как нарядились приведениями и ворвались в комнату к малышам.
- На моей простыне на утро, помню, насчитали восемь отпечатков ног, - уточняет свой рассказ Сергей.
- Тебя что пинали? – спросил кто-то.
- Нет, по мне просто «прошлись», когда я упал в проходе, улепётывая от физрука.
- Весёлое было время! Есть, что вспомнить,- слышу я голос, доносившийся из глубины комнаты.- Что-то мне подсказывает, о таких развлечениях в этом сезоне стоит забыть.
- Вспоминать надо о хороших делах, а не о том, как вы перепугали малышей так, что они бедные, не могли заснуть до утра. Да, это очень весело было, когда вожатую зубной пастой перемазали. Геройский поступок! А если бы вожатые вам напоследок какую-нибудь гадость устроили? О чём бы вы стали вспоминать? Лето пролетело, и вспомнить нечего?
- Нормально было бы, пусть бы поугорали над нами. Но когда вожатых – прикольнее, - уточнил Сашка.
- Вот я сейчас с вами кручусь, как белка в колесе, стараюсь организовать интереснее вашу жизнь, хочу, чтобы вам было хорошо каждую минуту, а вы меня в конце сезона отблагодарите – морду пастой измажете, а может, ещё что придумаете похлеще, - пытаюсь я разобраться в детских душах. От злости всё это идёт или знак традиции и ничего в этом нет страшного. И в подтверждение моих слов один мальчишка говорит:
- Мы же не по злобе.
   Я рада была слышать «не по злобе». В комнату заглядывает Зоя и напоминает нам, что пора идти в столовую.
- Встали, строимся во дворе! – командую я. Мои пионеры «на дыбки»:
- А чё это, что строем? Прямо как маленькие ….
- Ага, как подушками кидаться, пух до потолка – вы маленькие, а строем ходить – вы не маленькие … Определитесь уже, какие вы – парирую я их возмущение. Мальчишки замолкают, лихорадочно ищут ответ на мою претензию. В разговор вступают девчонки.
- Смотрите, не потопчите аллеи в гороховой оправе.
   Я пропустила эту издёвку мимо ушей, а Зоя возмутилась:
- Вы знали, куда ехали! В пионерский лагерь, а здесь предусматривается и строй, и песня, и речёвка.
   Разговор о том, как мальчишки отдыхали в «былые» годы не утихает всю дорогу до столовой. Идут, смеются сами над собой, над весёлыми шутками, высказанными друзьями. В столовой продолжают подтрунивать друг над другом и смеяться. Сегодня по столовой дежурит физрук, у него не забалуешь.
- Я не понял, что это за смех?- делает он замечание первому отряду. – Захотели поработать вместо «тихого часа»? Я вам могу устроить трудотерапию. Мальчишки притихли и, уткнувшись каждый в свою тарелку, начали быстренько доедать борщ.
   Кто уже поел, выходили из-за стола и усаживались на полянку возле столовой, поджидая остальных.
   А на поляне торопятся, цветут одуванчики. По ним сегодня прошло столько ног, но они опять выпрямились и окрасили полянку в жёлтый цвет, но не тот унылый, осенний, а в радостный, золотистый. И потом на этой полянке всё лето одни цветы сменяли другие.
   В постелях, в тихий час, мальчишки повозились некоторое время и вскоре заснули, за небольшим исключением. Кто не спал, разрешила читать книгу.
   После полдника пошли выбирать полянку, где будем оформлять отрядное место.

Отрядное место
   Долго выбирали поляну, где оформим отрядное место. Тридцать человек – и у каждого своё мнение. Наконец, облюбовали место недалеко от цветущей сирени. Мальчишки обкопали место для костра, девочки принесли сухих палок, веток, зажгли первый костёр, уселись вокруг него и провели час знакомства «Расскажи мне о себе». Многие жили в Пашино и давно знали друг друга, и поэтому говорили о себе в общих чертах: сколько лет, в каком классе учится, интересы, немного о родителях. Мы выбрали девиз для отряда, песню и сразу же провели репетицию – учились хором произносить слова девиза, петь песню. Всё это нам нужно было для линейки. Время подгоняло, мы уже опаздывали на ужин.
   Потом на «огонёк» мы приходили ежедневно в конце дня для того, чтобы обсудить, как прожит уходящий день, подвести его итоги. Разговор был неофициальный, хотя и деловой, а скорее задушевный, дружеский. Вёл «огонёк» председатель совета отряда или я. Ребята высказывали своё мнение по нескольким вопросам. Формулировки вопросов менялись, но суть и смысл их оставался. Обычно это были такие вопросы:
    1. Что удалось сегодня отряду, получилось хорошо, радовало, понравилось, кто отличился и т.п.?
    2. Что не удалось, не получилось, что огорчало, не понравилось, почему?
    3. Что надо учесть на будущее, изменить, какие можно извлечь уроки и т.д.?
   Обсуждение идёт по кругу – важно мнение каждого. Проходило оно в два этапа. Первый этап – обсуждение в звене по кругу, второй – звенья высказывают общее мнение отряду, задают друг другу вопросы. Вожатые тоже высказывают своё мнение и оценки, но после того, как выскажутся ребята. А затем обобщаем всё сказанное, делаем общие выводы. В начале смены участвовать в «огоньках» ребятам трудновато. Со временем они приобретают необходимый опыт и «огоньки» становятся для них потребностью. Здесь они учатся анализировать, думать, высказывать своё мнение и если нужно, отстаивать его, уважать мнение других, не обижаться на критику и замечания товарищей.

Планёрка
   Мы увлеклись рассказами, играми и опоздали на ужин. В лагерь возвращались дружной толпой. По дороге ребята продолжали общаться друг с другом, рассказывать о себе то, что не успели сказать возле костра. В столовой нас ждали холодные котлеты с гречкой, молоко. С ужином все расправились быстро, попросить добавки было не у кого. Повара уже уехали домой (все они жили в Пашино), и только Надя – посудомойка стучала тарелками в моечном цехе. Я видела, что мальчишкам ужина было маловато, поэтому разрешила забрать пряники, конфеты, печенье, которые оставались на столах у малышей. Дети собрали всё съестное и рассовали по карманам.
   Так устала сегодня, не спасала даже молодость. После отбоя мечтала только об одном – упасть бы в постель и не просыпаться до самого утра, но впереди ещё планёрка, сколько она продлится - одному Богу известно. В пионерской - душегубка. А тут ещё «жару поддала» нам с Зоей начальница.
- Сплочение коллектива - это хорошо, но не за счёт желудков детей, - начала она отчитывать нас. И так далее и тому подобное, какие мы нехорошие.
   Молчим. Знаем, что виноваты. Вспоминаем, как хорошо сегодня было нашим детям на поляне – результат важнее. Нина Лигачёва не выдерживает и говорит: «Давайте уже будем говорить по теме».
   А главная тема – подготовка к открытию лагеря. И опять мы долго обсуждали, как организовать праздник. Наталья Семёновна слушала нас некоторое время, а потом сказала:
- Хорошей традицией в нашем пионерском лагере было и остаётся присутствие моряков, их концертная программа, духовой оркестр, который обычно сопровождает все проводимые мероприятия в этот день.
   Я познакомила всех со своим планом проведения праздника, учитывая мнение детей, вожатых, педагогов. Сверстали общий план, расписали время до последней минуты, рассказала вожатым, кто за что отвечает, чем занимается отряд. Сам лагерь работал по старинным, ещё советским принципам – ребёнок должен быть всё время чем-то занят и быть постоянно в поле зрения.
   Прозаседали до двенадцати часов. За это время не переставала думать о том, что сейчас делают мои мальчишки. Что не спят – даже не сомневалась. Как только мы с Зоей вышли из главного корпуса, услышали крики, доносившиеся со стороны наших домиков. Бежали, не чувствуя под собой ног. Увидев нас, ребятишки бросились врассыпную, каждый в свою комнату и попрыгали в постель, кто, в чём был. Забегаю в комнату к мальчишкам, включаю свет – все «спят». Молча прохожу вдоль кроватей, поднимаю одеяла, проверяю чистоту ног. Они грязные почти у всех, некоторые «спят» в обуви.
- Все встаём и бежим мыть ноги, - говорю я. – Даю вам десять минут. Кто не уложится во времени, пожалеет.
   Кто-то спросил:
- А что будет, если не уложимся?
- Лучше тебе про это не знать заранее, - сказала я.
   Своих дальнейших действий я не знала. Но была совершенно уверена, что за помощью к Наталье Семёновне не побегу. А уж она разобралась бы крутенько с нарушителями порядка.
   Схватив полотенца для ног, мальчишки наперегонки побежали к умывальникам. Во времени уложились все: толпой побежали, толпой прибежали.
- Всем спокойной ночи, - сказала я. – Постарайтесь уснуть. Завтра рано вставать.
   Витя не выдержал, спросил:
- Светлана Николаевна, вы на нас не сердитесь?
- Витя, если такие экстримы без парашюта будут продолжаться на дню по несколько раз, как мы будем работать с вами дальше? – уклонилась я от прямого ответа.
- Нормально будем жить, - сказал Саша. – Чай не первый раз замужем.
- Спи уже, «замужний»! Завтра разбужу с первым лучом солнца.
   Далеко за полночь заканчивается мой первый трудовой день. Лёжа в постели, пытаюсь его проанализировать. Первая лагерная смена идёт три недели, условно делю её на три периода. Это я всё просчитываю для себя, начинающей вожатой и определяю задачи на первую неделю. Мне придётся в основном работать с мальчишками, хотя отряд – единое целое, девочек не исключаю. Из пятнадцати ребят – пятеро в первый раз приехали отдыхать в пионерский лагерь, остальные, как они в шутку говорят: «Не один уже срок отмотали». «По собственной хоть воле приезжаете?» - спросила я ребят, когда были на «огоньке». «Если едем, значит, нравится. Что в городе делать всё лето?» - таков был их ответ. Пятерых надо тоже чем-то увлечь, чтобы и им нравилось, а то трудно будет и им, и мне.
   Первая неделя для всех приехавших в первый раз, сложна. В этот период адаптации им нужно свыкнуться, что мамы нет рядом, что нужно подружиться со сверстниками и со всеми лагерными порядками. Конечно, мне предстоит большая работа, чтобы всех познакомить, подружить и дать начало отрядным культам и традициям. У меня есть прикольные заготовочки ритуалов: пробуждения, приветствия в столовой и ещё много всяких других. Где, какую применить, пофантазируем. Имена я запомнила почти всех, про талантливых и лидеров пока ничего не знаю. Надо общаться и говорить с каждым. Индивидуальный подход – великая сила. Никаких докладных писать не буду, до последнего. Если уже пойму, что действительно ребёнок не управляем, только тогда будем расставаться. Пока работаю с теми, кто «звездит».

Утро
   Проснулась от того, что хлопнула входная дверь. «Кому же это не спится?»- подумала я, поднимая голову с подушки, оглядывая комнату. На последней койке, стоящей в углу, Владик зарывается под одеяло. Поглядела на часы – семь. До подъёма ещё тридцать минут. Надо сходить умыться и разбудить горниста. Хорошо, что он в моём отряде, не надо никуда бежать.
   Вышла на улицу. Прохладно. Открыла дверь в комнату, пусть проветривается. Сама пошла по росистой траве к умывальникам. Огромное солнце поднималось из-за сосен. Оно ещё не успело разогреться и светило холодным светом, освещая листву на кустах, играя в капельках росы. От полян поднимался-клубился в солнечных лучах золотой пар. Какое волшебство посвежевшей, обновлённой природы! Я радовалась утру вместе с матушкой природой! Лёгкий шалун – ветерок балуется в хвое – гирляндах разлапистых сосен и елей. Хорошо-то как!
   Теплый воздух наполнен запахами трав, от которых кружится голова. Дышится легко, свободно, полной грудью.

Саша – банщик
   Саша – банщик уже громыхает вёдрами, наливает воду в ёмкости. Поздоровались.
- Как спалось? – участливо спрашивает Саша и останавливается около меня.
- Спала, как убитая,- говорю я и быстренько засовываю зубную щётку в рот, чтобы больше не отвечать на Сашины вопросы. Заранее знаю, о чём пойдёт разговор.
   Саша – чиченец, красивый, молодой человек, тихий, спокойный и очень работящий. Занесло же его в такую даль от дома. Служить ему осталось несколько месяцев. Наверное, за его спокойный нрав откомандировали его к нам в пионерский лагерь истопником, и здесь он продолжал нести службу усердно.
   Почему-то из всех девчонок – вожатых, он выделял меня.
   Ещё когда мы готовили лагерь к открытию сезона, он во всём и всегда старался помочь мне. Вожатые подсмеивались надо мной:
- Иди на речку загорать, за тебя есть, кому работать.
- Завидуете да?! – шутя, отбивалась я от их издёвок.
   Мне сначала нравилась Сашина опека. Только подумаю, что кровати из подвала выносить надо, а он уже их собирает. Я один матрас несу, Саша – три.
   Койки застилать, правда, наотрез отказался:
- Не мужское это дело,- сказал.
- Ты солдат, что прикажу, то будешь делать,- прикалываюсь я.
- Ты женщина и мужчине приказывать не можешь.
   Как-то он мне сказал, на полном серьёзе, что увезёт меня в Грозный, город мне понравится, и я сама захочу там остаться.
- Всё, приехали! Целуйте меня, я с поезда!- отпарировала я.
- Это ты про что сейчас? Согласна? Да?
- Саша, мы с тобой совершенно разные люди! Сколько тебе осталось служить?
- Два месяца. А что?
- Приедешь домой, найдёшь девушку своей мечты и обо мне забудешь.
   Такие диалоги с Сашей можно было вести долго. Когда затевался подобного рода разговор, старалась перевести его на другие темы. Всерьёз не воспринимала слова парня. Что у него было на душе, не пыталась даже расшифровывать. Зачем?
   Вот и сегодня торопливо чищу зубы, умываюсь и бегом «на работу».

Зарядка
   Быстро «впрыгиваю» в спортивную форму, бужу горниста, некоторое время жду, пока мои парни выйдут на улицу, дальше их «подхватит» Зоя. Бегу на стадион. С малышами зарядку проводит физрук Паша возле главного корпуса. Ко мне на стадион подходят средние и старшие отряды. Включаю мегафон, громко, весело всем говорю: «Доброе утро! Построились в колонны! На вытянутые руки разошлись! На месте шагом марш! Левой! Левой! Левой!» Смотрю, не очень-то мой голос вдохновляет ребят на выполнение упражнений. Некоторым вообще глубоко наплевать на зарядку, развалились на теплой асфальтированной дорожке и откровенно игнорируют мои команды. «А, вы вот так со мной!» - закипаю я. Время, отведённое на зарядку, прошло, Подзываю к себе всех, кто пролежал на асфальте. Подходят без разговора. Наверное, думали, что я ордена начну им вручать. «Пролежали! На десять кругов вдоль футбольного поля марш!» – командую я. Очень сомневаюсь, что они бы мне подчинились, если бы не подошёл физрук.
- Что, пацаны, заработали наряд вне очереди? А вы как хотели? Есть да спать? Команду слышали? Вперёд и с песнями. Остальные бегут умываться.
   Я не собиралась с ними соревноваться, кто, кого. Хотела, чтобы с первых дней привыкали жить по правилам, установленным в пионерском лагере. Не всё - по расписанному, но и не до такой же степени…
   Смотрю за парнями, бегут все, никто с дистанции не сошёл, чего я боялась больше всего. Вот они пошли на последний круг.
- Дышим легко, свободно, - командую я и бегу рядом, боюсь, как бы не «выпряглись». Конец дистанции, мальчишки рухнули в траву, как подкошенные.
- Лучше бы мне сдохнуть сразу, чем столько пробежать, - проворчал один из них.
- Вчера, когда мы были на планёрке, больше намотали кругов по лагерю и ничего. Всем весело было, никто почему-то сдохнуть не захотел. А сегодня слабо? Быстро встали и бегом умываться, потом прямиком в столовую, а то опять холодную кашу будете доедать.
   Мои слова, насчёт холодной каши, прозвучали убедительно, пацаны подскочили и с несвойственной им прытью побежали, куда было велено.
   Для себя делаю вывод, что с зарядкой что-то надо менять. Завтра вместо обычной зарядки включу какую-нибудь бравурную мелодию и посмотрю, появится ли у кото-то желание лежать на асфальте.
   Забегая вперёд. Сработало! Плясали все, даже те, кто не знал движения танца, ещё совсем сонные, но уже счастливые пытались что-то сделать ….
   Когда я пришла в столовую, наш отряд в полном составе сидел за столами и нахлёбывал молочную рисовую кашу из металлических мисок. Пионеры активно работали ложками, отчего шёл звенящий перестук. Надо бы поговорить в отряде о правилах поведения за столом. Сегодня торопятся, потому что дежурные. Мы ещё вчера сказали своим об этом. Они решили, что мальчишки будут убирать после завтрака, девочки – в обед, а вечером - все вместе.
- Делайте, как решили, - сказала я.
   Выпив чашку кофе с булочкой, я вышла на улицу и села на лавочку возле столовой, поджидая своих. После завтрака мальчишки принялись наводить порядок. На столах оставалось ещё много конфет, булочек, яиц. Часть конфет они рассовали по карманам, хлеб собрали в тарелки и унесли на кухню. Яйцами попробовали покидаться, но вмешалась повариха Валя:
- Вот вам кастрюля, собирайте яйца сюда, - сказала она.
   Я помогла мальчишкам помыть столы, они драили пол швабрами. Возле столовой валялись бумажки от конфет. Скорее всего, бросали все, кого не заставили съесть конфеты за столом, кого проглядели. И вот теперь эти фантики придётся убирать нам. Ребята предложили мне потерпеть до обеда.
- В обед мы с ними разберёмся, - пообещали они.
- Это как? – спросила я. – Призывами типа «Не бросайте мусор хлам, убирать придётся нам?» Думаете, сработает?
- У нас всё сработает, - заверили они меня, и мы пошли заниматься своими делами.
   Каждую минуту я ждала, что вот-вот заявится к нам в отряд Самый Главный наш начальник, и мы получим по полной, что не убрали территорию возле столовой. «Скорей бы обед. Что они ещё придумали?» - гадала я. Всё оказалось очень просто.
   К положенному времени вожатые привели детей на обед. Девочки дежурные, сославшись на то, что не всё ещё успели накрыть, попросили детей немного подождать, а мальчишки в это время объявили операцию «Чистый лужок». Победителю пообещали вручить сладкий приз. Это тому, кто наберёт больше всех фантиков. Территория была чистой за несколько минут. Пришлось ребятам поделиться конфетами, которые они утром собрали со столов. И после того, как дети хором проговорила речёвку про мусор и хлам, который убирать придётся самим, всем разрешили занять свои места.
- Молодцы! – похвалила я своих за находчивость.
- А то! – гордо сказал Витёк. – Не зря же я уже третье лето отдыхаю в «Юном моряке».
- Сторожил, значит! Все порядки знаешь, - говорю я. – Может, помощником моим будешь, а то я что-то зашиваюсь с вами.
- Чем могу, помогу. Обращайтесь! – великодушно согласился Виктор. Постепенно мы «впрягли» в работу остальных «знающих все порядки», и они, действительно, были нашими хорошими помощниками.

Открытие лагеря 24 июня 1969г
   С самого утра в отрядах суматоха: наводим порядок в спальнях, гладим пионерскую форму, репетируем выход на линейку, распеваемся.
   Музыкальный работник сегодня нарасхват. В его беседке аккордеон не смолкает.
   К обеду начали съезжаться гости, родители.
   Подъехал автобус. Из него вышли солдаты - моряки в парадной форме. У каждого в руках какой-нибудь музыкальный инструмент. Они чинно рассаживаются на поляне под раскидистыми соснами, и зазвучал вальс. Настроение сразу же взлетело до небес. Горнисты дают команду на построение. Наталья Семёновна, командир воинской части и я поднимаемся на импровизированный мостик корабля, место, где мы будем принимать рапорта о готовности отрядов к празднику. Все дети одеты в пионерскую форму: белый - верх, чёрный - низ. Под звуки марша, в исполнении духового оркестра, ровными рядами, чеканя шаг, дети проходят на свои места и выстраиваются в шеренгу.
   Оркестр затихает. Звучит команда председателя совета дружины:
- Дружина! Равняйсь! Смирно! Вольно! Председателям совета отрядов приготовиться к сдаче рапортов!
   Все председатели совета отрядов делают шаг вперёд, поворачиваются к отряду. Сдача рапорта начинается со старшего отряда. Председатель совета дружины командует:
- Председателю совета отряда «Искорка» (у каждого отряда своё название) сдать рапорт!
- Есть сдать рапорт! – салютует председатель совета отряда, командует:
- Отряд! Равняйсь! Смирно! – направляется к председателю совета дружины и рапортует.- Товарищ председатель совета дружины! Отряд «Искорка» на торжественную линейку, посвящённую открытию лагеря, построен! Сегодня не называется количество пионеров в данном отряде. Это проговаривается на вечерних и утренних рабочих линейках. Затем поворачивается к своему отряду и говорит: - Наш девиз!
   Отряд хором проговаривает девиз. Например:
- Гореть самим, зажечь других, быть впереди и точка!
- Наша речёвка!- звучит следующая команда.
   Отряд произносит речёвку.
- Наша песня!
Пионеры поют куплет и припев отрядной песни. Председатель совета отряда поворачивается к председателю совета дружины и говорит:
- Рапорт сдан!
- Рапорт принят!- отвечает председатель совета дружины - Вольно!
   Председатель совета отряда подходит к отряду и говорит:
- Вольно! – встаёт рядом с отрядом.
   По такой схеме сдают рапорта остальные председатели совета отрядов, а потом председатель совета дружины сдаёт рапорт мне, а я рапортую начальнику лагеря. Она принимает рапорт и обращается к детям со словами поздравления. Начальник воинской части тоже пожелал детям хорошего отдыха. Я знакомлю ребят с порядком проведения праздника и объявляю:
- Дружина! С линейки шагом марш!
   Оркестр играет «Марш Славянки», дети стройными колоннами уходят с линейки. И опять начинается суетня. Кто-то бежит переодеваться, готовиться к выступлению, незадействованные в концерте, ищут своих родителей, другие уже сидят рядом с ними и объедаются сладостями, хотя в пионерском лагере кормили очень хорошо.
   Большой праздничный концерт проходит на поляне. Все усаживаются прямо на траву. Первыми выступают дети. Народу много, но ребятишки не стесняются, ведут себя очень свободно на сцене: поют, читают стихи без запинки и волнения, лихо отплясывают. Гости громко аплодируют, поддерживая ребят, порой кричат: «Браво!» Все с удовольствием смотрели концертную программу, которую приготовили моряки.
   Выступления закончились, а оркестр продолжал играть. Родители с детьми разбрелись по беседкам, лужайкам, остальных вожатые собрали в клуб на танцы. Вечером разожгли костёр и до отбоя играли, танцевали возле него. Сегодня не было «тихого часа», сдвинули время отбоя, дети целый день в беготне, в движении, на стадионе прошли соревнования по волейболу, футболу, где были задействованы старшие отряды. Но когда объявили «Отбой!», пионеры попросили продолжения, им не хотелось покидать танцплощадку.
   Время десять часов. Надо идти на планёрку, а мальчишки меня никак не отпускают. Лёжа в постелях, перешёптываются, хихикают, не могут успокоиться от пережитого за день. Я сижу на кровати, и тоже потихоньку прихожу в себя от прошедшего, сумасшедшего дня. Так всё было здорово! Может, со стороны и казалось, что всё идёт, как по маслу, без сучка и задоринки и никто из присутствующих гостей даже не догадывался, сколько нам, вожатым, пришлось побегать, создавая иллюзию спокойствия и порядка во всём.
   Меня все ждут, надо идти. Когда подошла к нашему заветному грибку, где мы обычно собирались, Нина пошутила:
- Мы думали, что ты уже уснула.
- С моими уснёшь, - огрызнулась я.
   На планёрке подвели итоги проведённого праздника, обговорили план работы на следующий день.
   Когда я после планёрки зашла в комнату мальчишек, они все спали. «Упахали Сивку крутые горки», - подумала я о них.

На озере
   Трубит горнист утреннюю зорьку, солнечный день приносит детворе столько новых радостей, весёлых ярких впечатлений.
   Криками «Ура!» пионеры первого и второго отряда встретили сообщение о том, что им разрешено сегодня купаться. После завтрака быстро навели порядок в спальне и все с нетерпением ждали команды на построение. Младшие отряды купаться возили на машине, старшие - пошли пешком.
   Тропинка петляла вдоль могучих сосен и берёз. Где-то в глубине леса распевали птицы. Птицы, как цветы, принадлежать к тем творениям природы, которые словно и существуют для того, чтобы дарить людям радость, служить постоянным объектом их восторга и симпатий. Ребята, как по команде, затихли и превратились вслух, некоторое время стояли неподвижно. И так несколько раз: то идём, вглядываясь во всё, что нас окружает; то стоим, вслушиваясь в флейтовые пассажи иволги, журчание жаворонка, звучные трели невидимых птиц.
   Лес кончился как-то неожиданно. Перед глазами открылся знакомый берег, а за ним озеро – широкое, - ровная, слепящая глаза белизной низина, а чуть в стороне виднелись деревенские дома.
   Завидев водную гладь, пионеры на ходу стали снимать с себя одежду и наперегонки побежали к озеру. Физрук объяснил, что купаться будем по очереди и небольшими группами. Строго запрещалось заплывать за ограничитель. Зоя с физруком стояли в воде и следили за купающими; мы с медичкой – на берегу. Солнце палит нещадно, а дети по самые плечи в воде, торчит лишь одна голова – это ли не удовольствие! Нырять запрещалось. Медсестра следит за временем и когда звучит команда «Все на берег!» мальчишки неохотно выходят из воды. Девочки поплескались недолго, им больше нравилось загорать. Расстелив полотенца на песке, они подставили свои спины под палящие лучи солнца.
   Сначала, слышу, обсуждали вчерашний фильм, потом, разделившись на группы, потихоньку начали делиться секретами. Некоторые дремали, уткнувшись в песок. Вскоре медсестра предложила всем прикрыть плечи.
   Пока дети были на берегу, мы тоже залезли в воду. Вода смывает усталость, дарит прилив силы. Всё-всё, что тревожило душу, кусало и жалило, всё, что болело, уходит и, кажется, уже никогда не вернётся.
   Как ни радоваться жизни, когда кругом такая благодать! Зелень пышет своим благоуханием. Лето – это рай земной жизни!