Время бежит быстро, так в заботе и в суете не заметили родители, как я сделала первый шажок, оторвавшись от табуретки и пошла, пошла…
    Никто не умилялся, глядя на мои первые шаги.
- Лучше бы ты ползала подольше, - сетовала бабушка, когда в очередной раз «вылавливала» меня у соседей. Очень уж я любила ходить по гостям и в каждом доме меня привечали, угощали, кормили.
   Однажды под вечер забрела к тете Симе. Вся семья была в сборе: дядя Петя, тетка, сыновья, Миша и Юра, сидели за столом, ужинали. Тетя Сима, увидев меня, обрадовалась и пригласила к столу:
- Садись, Светочка, с нами ужинать. Я, помня наказ бабушки ничего ни у кого не просить и за стол не садиться, отказалась, но от стола так вкусно пахло, что я подумала и сказала:
- Да у вас и ложки-то лишней, наверное, нет.
- Есть ложка, есть, - рассмеялась тетя Сима, усаживая меня за стол.
   Мальчишки, улыбаясь, пододвинули мне чашку с толченой картошкой и сковородку с жареным салом.  Дядя Петя молча положил передо мной кусок черного хлеба. Я принялась уплетать за обе щеки. За этим занятием и застала меня бабушка. Она бесцеремонно выхватила меня из-за стола.
- Вот подворница растет, - пожаловалась она дочери.
- Маленькая она еще, бежит, куда глаза глядят, - попыталась защитить меня тетя и рассказала бабушке «про лишнюю ложку».  Бабушка сдержанно улыбнулась, обняла меня покрепче и сказала:
- Пойду я, Сима, свою ораву кормить.
  По дороге к дому она выговаривала мне:
- Зачем опять заперлась за стол? Сколько раз говорить, чтобы у чужих ничего не просила?
- Тетя Сима не чужая, - возражаю я. – Она твоя дочка, а значит и моя родня…
- Ты гляди, какая умная, - перебивает меня бабушка. – А ты не заметила, что у этой родни три мужика за столом сидело? Их же всех чем-то накормить надо, а тут еще ты.
- Нет, дядя Петя был один, - удивляюсь я.
- А Мишу с Юрой ты случайно не заметила?
- Они не мужики, они мальчишки, - не соглашаюсь я с бабушкой.
- Этим мальчишкам надо больше, чем хорошему мужику и не смей больше ни у кого садиться за стол, - категорично отрезала бабушка, - а то будешь сидеть дома, никуда не выпущу.
   Эта угроза подействовала на меня больше всех остальных уговоров, и я решила впредь ничего ни у кого не просить и не есть.
Моим воспитание восновном занимались старшие: Гена, Тамара, Галя. Они мне многое прощали, а порой и скрывали от старших мои проступки, потому что весь спрос за мои проделки был с них. Почему не доглядели?
   Но недолго длилось мое привилегированное положение в доме. Летом 1954, когда мне было 4 года, мама родила Сережу. Внимание всех переключилось на малыша, со мной перестали сюсюкаться и подсовывать сладкие куски, меня как бы задвинули в угол, а я уже привыкла к тому, чтобы быть в центре внимания. Надо было что-то предпринимать для исправления положения. Но что я могла сделать сама?